Парадокс, что когда я занялся другим делом, многое из той, прошлой жизни из памяти «по вываливалось». Некоторых моментов я просто не вспомню. Мне кажется, что с Сашей «Блэкмором» я познакомился через Сашу Конвисера. А может, и нет. Искали барабанщика. Потому что на тот момент, когда я вернулся в «Бригадный подряд», там на ритм-секции были Дима Петров и Игорь Мосин (группа «Бодзинский»). Потом по каким-то причинам они ушли и мы с Конвисером остались вдвоем, вокал и гитара, и нужно было искать ритм-секцию. Я просто перешел на бас-гитару. Я умею играть на басу более-менее, а моего старого товарища, Игоря Мотовилова из «Народного ополчения», я на гитару пригласил. Дело стало за барабанщиком. Но какими путями мы вышли на Сашку, я не помню.
    Какое впечатление он на меня произвёл? Он мне импонировал своей добротой. На самом деле, он был очень добрым человеком. Это самая главная его черта, я её очень ценю, потому что добрых людей практически не встречается. У него даже взгляд особый, всё, на него смотришь и отдыхаешь. И в то же время, он очень беззащитный был из-за этого, потому что он – по характеру, очень мягкий человек, не приспособленный к большому городу, к этой жизни. Потому, наверное, и пил тоже, чтобы как-то стрессы снимать. В конечном счете, люди от этого и пьют. Или уходят в работу. Или работают и пьют. Бывают люди, кому не мешает ни то, ни другое.
    О творчестве «Бригадного подряда» мы с Сашей не разговаривали. Мы все были уже взрослыми людьми. Нравилось ли Саше это творчество, очень сложный вопрос. Что касается остальных участников, то мне кажется, что Саше Конвисеру вообще особо ничего не нравилось. Но ему надо было самовыражаться как-то. Поэтому он создал “MP 3”, это более соответствовало его мироощущению. У меня вообще ко всему этому довольно непонятное и сложное отношение.
    Саша в основном любил окунуться в прошлое, Когда мы перекуривали, он предавался воспоминаниям о тех временах когда он играл во «Фронт», в «Собака Це Це», хотя насчёт «Це-Це» я может и путаю. Мы же по большому счёту между репетициями не контачили. Почему это происходило? Не потому, что мы терпеть не могли друг друга, а потому, что были мы уже довольно взрослыми дядьками, со своими заботами и тараканами. У меня семья, на тот момент двое детей, заработков ноль, и соответственно, проблемы совсем другие стояли у меня в голове, придавливали меня. И поэтому после репетиции ты не идёшь пиво пить с коллегами, а бежишь домой, кого-то записывать в домашней студии, чтобы хоть что-то заработать. У Сашки Конвисера во главе угла школа. Это его миссия, он очень к этому серьёзно относится. У Игоря семья-работа, Саша – не знаю, была ли у него какая-то своя компания или не было. Мы все были довольно самодостаточные. Или не самодостаточные, а просто загруженные своими делами, проблемами, поэтому нам было не до того, чтобы пойти весёлой компанией после «репы» куда-то, как, например, молодые группы, где все должны быть друзья. На самом деле все должны быть хорошие музыканты и особо не раздражать друг друга. Вот и всё.
    Единственной точкой соприкосновения между нами, музыкантами «Бригадного подряда» были, скорее, гастроли, потому что репетиция – это пришли, отыграли два-три часа и всё. Основное общение на «репах» происходит во время перекуров. Все уходили курить, а я один оставался на точке, потому что дым табачный не выношу, вот и всё общение. Поэтому получалось: пришли, я листок дал, программу прогнали, на том и разошлись. Вот на гастролях что-то могло происходить, какие-то смешные ситуации. Но в силу того, что Сашу Троицкого нельзя назвать комком энергии и генератором идей, поэтому обычно все смешные истории вертелись вокруг Сашки Конвисера с его множеством знакомых, он был в центре внимания, отчебучивал что-то. А Саша был незаметный.
    Мы были вне формата абсолютно, и поэтому, кроме передачи «Мастерская Дрюппэ», передач на телевидении с участием «Бригадного подряда» не было. Мы не были асоциальными элементами, как это преподносилось или как это было в 80-е годы. Так было только два года, в начале истории группы. Мы выступать начали активно с 88-го, даже, я бы сказал, со вступления в Рок-клуб. Потом фестиваль, потом на протяжении года какие-то нечастые концерты. Такая молва о нас росла благодаря Коле Михайлову. А когда у нас появился Саша Троицкий, все были адекватные, приличные люди. Филолог-учитель, два семьянина, которым на жопу никаких приключений не надо, которые обыватели законченные, и Сашка -- добряк и тихоня. Но шлейф 80-х продолжал тянуться за нами.
    Сашка иногда пытался рассказывать истории какие-то героические, но я смотрел на него, и у меня диссонанс был полный, когда он делал героическое лицо. Истории про какие-то пьяные дела, какие-то драки или ещё что-то такое. У меня в памяти эти истории не отложились, и я не мог представить Сашу агрессивным, тем более дерущимся. Никак не получалось. Чтобы понять причины этой его тихости, надо посмотреть семью, что из себя представляли его родители. Доброта – это врожденное, понятно. Я знаю массу добрых людей, которые весьма активны, могут и в табло дать, если надо. И очень добрые при этом. А здесь, я думаю, что-то в детстве подавляло, угнетало. Человек надломился, и… Рождается человек, у него какие-то есть задатки от рождения, а какие-то приобретаются, развиваются, в том числе и инициативность. Бывают тихони, я согласен. Поэтому было бы интересно пролистнуть его детство, чтобы понять его. Если человек тянется к брутальности, а сам из себя представляет совершенно другого человека внешне, в быту, это о многом говорит: о том, что скрытая агрессия присутствует, она так глубоко задавлена, что может в депрессии человек пребывать годами, десятилетиями, и даже не осознавать этого сам. Те, кого мы называем жлобами, это психически крепкие, здоровые люди.
    И вся агрессивная музыка, «тяжёлая», низкого витала, животная, она дает ощущение силы, поэтому меня особо веселит смотреть на такие коллективы, там можно реально диагноз ставить. Это не столько творческое самовыражение, сколько состояние психики. Практически это можно отнести к любому андерграудному направлению творчества.
    Чтобы что-то творить, это моё субъективное мнение, нужен талант и человек может самообразовываться. Искра божия должна быть, чтобы делать какие-то вещи. То, что делает рок-культура, - это игрушки какие-то, это всё несерьёзно. Не могу относиться к этому серьёзно и называть творчеством. Это самовыражение какое-то, но не творчество. Ребёнок рисует каракули, это не творчество, это самовыражение. А если ребёнок трёх-четырёх лет рисует какие-то реальные вещи или стихи сочинять начинает, это да. Гений. Или проводник свыше. Правда, все они плохо заканчивали. Что-то видно тоже неспроста.
    Сами деятели рок-культуры не считают, что играют в игрушки. Ещё бы, признаться в своей полной несостоятельности. Это слепота людская и нежелание увидеть своё настоящее место. Боязнь и комплексы такие глубокие, что он тебе глотку разорвёт, но не признает этого. Мне это очевидно. Я понимаю, что мало кто разделяет мою точку зрения. Дилетанты, как получается очень часто, рулят всем. Так называемые эти продюсеры (слово дурацкое), хотя никакие это не продюсеры, это такие же неумехи, неучи, но у них больше амбиций, больше выживаемости, больше агрессии, я имею в виду не то, что кто-то кому-то морду бьёт. Это борьба за место в социуме. Человек стал заведовать продюсерским центром, у него ни образования, ни хрена нету. Но есть амбиции, тщеславие, наглость, которая есть ничто иное, как проявление природной агрессии и отсутствие комплексов и рефлексий. Это выживаемость в чистом виде. Их можно ненавидеть, презирать, но это тот же самый естественный отбор. Один выжил, а другой весь такой задавленный, ел себя изнутри, и умер в 33 года, или в 35. Неважно от чего: спился, повесился, заболел. Болезни тоже от того, что человек себя съедает, он хочет, но не может, иногда и может, но не дают те, от кого он зависит.
    Расстаться с жизнью ради рока – можно, так сказать, и как флаг, как вымпел нести его смерть, а можно сказать: не от большого ума всё это происходит. Люди то не ради рока с жизнью расставались, просто не борцы и не бойцы они были в этом мире. А грязь его очень сильно чувствовали. Но что бы всё правильно осмыслить, понять и увидеть нужен жизненный опыт, а для этого пожить надо и возможно дерьма немало перелопатить. А человек то уже сгорел. Вот круг и замкнулся.
    Есть люди, в которых есть искра божия, и потом как будто их Бог прибирает, когда они миссию свою выполнили. Кто может представить, что бы сейчас делал, например, Цой? Высоцкого нереально представить семидесятилетним. Никак не клеится. Я не то что бы фаталист, но случай – рука Бога. Такой талантище дан – в данном случае, я про Высоцкого. Всю страну на уши поставил песнями, ролями в кино, которых не так уж и много, просто своей личностью. Тут понятно, что в человеке есть искра божия, а если говорить о роке, то и там есть такие люди, но их действительно единицы, как и среди актёров, и среди всех остальных: учёные, писатели и т.д. Там единицы таких людей. Но их и не может быть больше. Они и даются свыше, как маяки, как некий корректор нравственности всего социума.
    С Сашей мы сколько были вместе? На самом деле, не так уж и много, с 1999-го, а ушел я из «Подряда» в 2002-м. Получается не более трёх лет. Общения как такового и не было. Я с Сашей только один раз прошелся пешей прогулкой, попили пивка, поболтали.
    У нас был приятель из Москвы, он наснимал массу видео, и самодеятельные клипы делал из концертных записей. Помню, один был смонтирован из крохотных кусочков – «Русский мужик» на стихи Антона Сои. Там Сашку видно. А на концертных записях к сожалению Сашка в кадр не попадал. Снято с одной камеры, вдоль сцены, со стороны Игоря Мотовилова (гит.)– Сашки вообще не видно. Барабаны в клубе затемнены, барабанщик затемнён, и даже если из зала будут снимать, барабанщика всё-равно не будет видно. Виден тот, кто в рампе стоит у сцены, гитаристы и вокалист.
    Мы, «Бригадный подряд», - игроки довольно среднего уровня. Даже ниже среднего уровня (да простят меня коллеги). Просто, возможно, с годами выработалась определенная подача, мощная, которая компенсировала недостаток техники игры. О барабанщике сложно судить. Моё мнение – я нас не хвалю. Никого. Ни Сашу, ни Игоря, ни себя. Сейчас, конечно, «Подряд» играет лучше, но играет совсем другое. Это уже мейнстрим. Там был олд скул. Не помешало бы Саше больше фантазии. Но тут ещё и материальная сторона дела: денег не было вообще. Мы фактически ничего не получали. Вещи хорошие, которые я мог Саше достать недорого, доставал: железо, барабаны. А он: «У меня нет денег». Помню, насильно ему всунул какую-то тарелку и сказал, что что-то буду удерживать из гонораров этих несчастных. Всё это шло в огромный минус. У меня сохранился пресс-релиз написанный по просьбе группы «Наив» в те времена когда они пытались нас продвинуть в Москве. Там очень чётко про Сашу написано: «…обладает расколотым крашем, убеждает в неповторимости его звучания.» Ну ни в какую не хотел он тратиться на новый инструмент. Хорошая «тарелка» стоит немало. Но если у вас просто убитый насмерть инструмент, в данном случае краш (название «тарелки»): тут кто-то её грыз, тут отбито, здесь трещина, ну куда можно такую группу приглашать? Я говорю: «Вот хороший краш». Уж не помню точно цену, но какая-то смешная она была. Такой новый, стоил около 200 баков, но отдавали вроде за 70. Отдавала наша подруга, барабанщица «Мультфильмов», Олеська, так как ушла из Мультов. У неё нормально всё было с инструментарием. Она занялась домашним музицированием, программированием, а это железо ей стало не нужным – не будешь же в «корабле»(дом), где и кашлянуть то нельзя без стука в стену, барабанить. И в рассрочку была согласна отдать. Или эта педаль злосчастная, которая у него постоянно клинилась, обрывалась, цепь слетала. Палки эти… У него был целый пучок огрызков, а не палочек. Я говорю: «Ну хоть палочки купи». Помню, мы просто покупали палки, всовывали ему, ничего не говоря, перед концертом, потом эти деньги высчитывали, т.к. добровольно он на покупку расходников не подписывался. Но это копейки. И тем не менее. Ну как можно изолентой палочки обматывать. Я говорю: «На репетиции ладно, играй огрызками, если боишься новые поломать». А палки – это расходник, их реально за концерт можно штук пять-шесть угробить. Это олд-скульный концерт, это же не джаз. А так, по человечески и музкально, Сашка прекрасно вписывался в наш коллектив. Между прочим, после практически насильственного всучения или вручения ему этого краша и связки новых палочек, Сашка нас неоднократно благодарил ибо, согласитесь, гораздо приятнее играть и репетировать на человеческом инструменте и с человеческим звуком.
    Что касается уровня игры музыкантов. Опять-таки по большому счёту это мой минус как организатора группы, но сплачивание, подыскивание музыкантов – это не моё. Мне было лень долго искать, и я брал первого человека, который «мимо» не бьёт, и нормально. Брал в надежде, что когда начнём репетировать, человек будет развиваться. Мой опыт с Валерой Трушиным создал ложное такое впечатление. В «Бригадный подряд» в 87-м осенью он пришел молодым парнем, я тоже особо не разбирался, чего, как должно быть. Стучит ровно. Что ещё надо? В случае с Валерой, мы приходили на репетицию несколько раз в неделю, и я просто успевал заметить разницу: как он растёт и развивается как музыкант. Но здесь-то уже всё сложившееся. Человек 10 лет стучал в раздолбайских алко-командах. Навряд ли ты будешь лучше играть, если у тебя нет реального стимула, если ты дома не сидишь, часами не занимаешься, или у тебя нет такой цели, типа: «Сейчас я обыграю этого своего любимца на пластинке!» Поэтому я и говорю: какое это творчество, к чёрту? Это так, игра… Хочется поиграть для души – играй!
    Могу привести пример: есть Фёдор Бегемот, мультиинструменталист. Посади его за барабаны – это будет нечто. Это класс, божья искра. Федька каким-то нутром, чутьём любое гитарное безобразие так украсит . Причём это не будет умничаньем, если это олд скул, это будет олд скул. Это настолько будет вкусно и приятно, для души, что называется. У меня есть кое-какие пристрастия барабанные, но я их не озвучиваю особо, но Федька, тот редкий человек, который попадает в мой ритм и понимание как это должно быть на 101%.
    По поводу гастролей в Москве, это такая бытовуха. Вот Игорь ушёл из «Подряда», чем спровоцировал мой уход. Он был единственное звено, которое меня удерживало. Потому что мы были каждый сам по себе. Конвисер замкнулся в себе, у него депрессия какая-то была, Сашка тоже такой одиночка по жизни. Мы с Игорем общаемся, друзья детства потому что. Он ушёл, это был последний цементирующий момент, за который я держался. Эти поездки ни о чём.. Сил тратится много, едешь в каком-то сраном плацкарте, не высыпаешься. Годов-то уже к сорока было, задора такого уже нету. Ты понимаешь, что перспектив ноль. Ради чего ты бьёшься? Идеи нету, это по молодости можно за идею биться. Всё это самодеятельность и игрушки. Никакого творчества там нету. Творчества в том высоком понимании. Творчество, как исскуство. Его там нет и никогда не было. У каждого человека в голове есть какая-то мозаика, он пытается из неё сложить какой-то узор, неосознанно, интуитивно, как ребёнок, у которого происходит зарождение и развитие интеллекта. Рок-музыка удел дилетантов, более или менее талантливых, более или менее везучих.
    Эта вся мышиная возня, колоссальные затраты энергии, ради чего? Ради того, что я приеду и мне нечем кормить семью? Вот и всё. Вот эти мысли были в голове. И вот едешь туда. Самое ненавидимое – это ожидание. Приехал, сейчас тебя куда-то привезут, какой-то псевдо-саундчек, после саундчека тебе говорят: два-три часа ты свободен, и ходи где хошь, там зима, мороз, денег даже для того, чтобы посидеть в кабаке, в котором мы играем и попить пива, нету. Это годы были после дефолта. Потом ты сидишь, ждёшь, когда, наконец, на сцену, потом ты вышел, сорок минут работы, в принципе, эти сорок минут приятны, потом такая усталость, тебе бутылку пива дали, выпил, на вокзал и ждёшь своего долбаного поезда. И ещё не факт, что лёжа поедешь, билетов нету, ждать не хочется, есть сидячий, едешь в сидячем. И так у нас было, когда нас «Наив» пытался тащить, мы раз в неделю ездили. За это ничего не платили. Это же объективно. Приходишь, в клубе пятнадцать рыл. Какие там деньги, с чего там деньги. Такие концерты. Уж не знаю взаимосвязь Антона Сои и Чачи из «Наива», но люди в минус уходили, платили за эти билеты. Билеты мы не отрабатывали. Причём мы ездили в дебильные дни, не на выходные. На выходные у них всё расписано. На выходные у них свои местные карликовые звёзды. Звёзды города Москвы, которые на хрен нигде больше не нужны. Но город большой, город потребляющий, зарабатывают. Сколько там, десять миллионов человек? У нас тут четыре миллиона, и все такие сонные, «Молоко» и всё. Менталитет такой. Два города разные. Когда питерец приезжает в Москву, он офигевает, как все носятся. В метро затолкали грубияны-москвичи. Они просто бегут, они все в нервяке, как бы на работу не опоздать. Я сейчас ехал на работу в Петергоф. Полпервого дня, поток машин на дачу. Никто не работает, на дачу ломанули уже. Ну как так может быть? Я считаю, весь этот раздрай, две недели в Новый год пьянки, кому они нужны, эти две недели? Мне, как предпринимателю, на хрен не нужны. Большой конторе тем более на хрен не нужны. И заводу по большому счёту не нужны. Нужны гегемону. Давайте спаивать гегемон. И гегемон-то не радуется, он тупо садит здоровье, он даже ничего не помнит потом.
    В последние годы Сашиной жизни мы не пересекались. Наверное, это нехорошо, пытаюсь оправдаться, осознаю вину, наверное, я тоже боролся за выживание. Я даже не знал, что он умер. Что Дима Бабич разбился. Что Коля Михайлов умер. Никто не позвонил, никто не сказал, никто не написал.
    Как-то Соя мне позвонил и спросил, можно ли мои песни исполнить на концерте группы «Король и шут», чтобы Коле комнату сделать. Я такой: «Как? У него же квартира была». «Вот, чёрные риэлторы». Я такой: «Что за риэлторы? Что за бред?» Оказывается, Коля год бомжевал, в люках ночевал. «Естественно, ради Бога,» - ответил я. Спустя полгода или больше мне вручили старый «Роллинг стоун», в котором говорится, что «Король и шут» передают Антону Сое деньги на покупку комнаты Коле.
Я порадовался: Коля комнату получил. А он уже четыре месяца, как умер. Очень мало людей, которые пытаются поддерживать отношения какие-то. В основном пытаются поддерживать полезные отношения. Вот, у меня знакомый доктор. Будем дружить. Цинично, но получается, что так. Вот мои друзья детства, они остались. Мы с ними поддерживаем отношения. Нечасто, раз в год встречаемся. Но когда мы встречаемся, у нас ощущение, что мы вчера виделись. Так здорово! К сожалению, те связи, которые завязываются в зрелом возрасте, - в свое время я это обнаружил –очень легко рассыпаются. Как только переехал, работу поменял – они реально рассыпаются. Казалось бы, столько лет работали вместе, были объединены одной идеей, даже сдружились, сошлись. Фирма распалась – бац – и натужные попытки на протяжении двух месяцев поддерживать отношения, и всё. И ты понимаешь, что тебе надо затрачивать усилия на поддерживание отношений, а этого быть не должно, это противоестественно. Надо идти без напряга внутреннего. Это для меня было такое открытие, что только друзья детства остаются. И очень большая ностальгия, и благодаря «Контакту» находишь кого-то. И та же история, наверное, все её прошли. «О, надо встретиться». И если сразу не встретишься, тогда неизвестно, когда встретишься. Это иллюзия, что сейчас вы встретитесь, и дружба продлится. Но ты понимаешь, что вы разные люди. На самом деле, у меня очень большая тоска по «Бригадному подряду». По тому времени, когда мы вместе собирались. И кажется, что сейчас на репетицию с кривой ухмылкой придёт Конвисер, Саша явится с доброй улыбкой, Игорь.